Кубинское каприччио - Страница 22

– Нет, – испуганно отшатнулся Борис, – я ее не убивал. Честное слово. И у меня нет пистолета. Зачем мне ее убивать?

– Сколько стоит алмаз? – напомнил Дронго. – Я ответил на ваш вопрос? Или у вас есть еще сомнения? Теоретически все сходится. Вы наняли меня найти этот камень. И узнали от меня, что она его видела. Поэтому вы примчались сюда, застрелили несчастную женщину, любовницу вашего дяди, и забрали алмаз. Все сходится. Остается получить решение суда на ваш арест.

– Не говорите так, – взмолился Борис, – я никогда и ничего не нарушал. И тем более не убивал человека. Я верующий еврей, честное слово, верующий. И хожу в синагогу. Я не смог бы убить человека. Никогда бы не смог.

– Не обязательно, чтобы вы сами убивали. Вы могли послать к ней своего человека, который расправился бы с ней, пока у вас было абсолютное алиби. И забрал бы алмаз.

– Но я этого не делал, – выдохнул Борис, – мне такие дикие мысли и в голову не приходили.

– С чем я вас и поздравляю. Поезжайте домой и никому не открывайте дверь. Ни одному человеку. А завтра утром мы с вами поедем в старый дом вашего дяди. Наши поиски начались с этого страшного преступления. Надеюсь, что ничего худшего с нами больше не произойдет.

– Кто ее мог убить? – неожиданно спросил Борис. – Кто это мог сделать?

– Не знаю. Пока не знаю. Но теперь уже очевидно, что алмаз «Шах Аббас» ищете не только вы с братом. И этот человек не остановится ни перед чем, чтобы завладеть таким сокровищем.

Глава 8

Они договорились встретиться утром у дома, где раньше жил Семен Борисович Измайлов. В девять часов Дронго ждал Бориса во дворе дома. Тот вошел во двор, вежливо поздоровался с молодой женщиной, которая прошла мимо них с мальчиком лет пяти. И пожал руку Дронго.

– Я знаю всех живущих в этом дворе, – пояснил Борис, – мы с братом часто бывали у дедушки, а потом у дяди. Они нас очень любили.

Не успел он договорить фразу, как во двор въехал серебристый «Ниссан», затормозил рядом с ними. Из машины вышел мужчина чуть выше среднего роста. Подвижное лицо в глубоких морщинах, зачесанные назад редеющие волосы, тонкий нос, острый подбородок. Он подошел к Дронго, протягивая ему руку.

– Здравствуйте, – вежливо сказал он, – я Иса Ашуров, водитель Семена Борисовича. Здравствуй, Борис.

– Доброе утро, Иса, – обрадовался Измайлов, – ты приехал вовремя. Прямо сейчас поедем. Это водитель моего покойного дяди. Он оставил ему в наследство эту машину, но мы пока не успели ее оформить, хотя Иса знает, что автомобиль достанется именно ему. А это господин Дронго, он специалист по расследованию разных происшествий. Частный детектив, если можно так сказать.

Они уселись на заднее сиденье, и Ашуров осторожно выехал со двора. Машина проехала мимо здания Министерства внутренних дел, рядом с которым дежурили вооруженные автоматами сотрудники полиции.

– Сегодня хорошая погода, – сказал Иса, – я вчера был на даче со своей семьей. У нас в этом году такой урожай инжира и оливок, что до сих пор собрать не можем.

– Дожди были, поэтому такой урожай, – согласился Борис. – Ты слышал про убийство Валиды?

– Слышал, – помрачнел Иса, – мне вчера на дачу звонил Гулам. Он и рассказал. Такое несчастье. Бедная женщина. Уже нашли того, кто в нее стрелял? Гулам сказал, что какой-то подлец два раза в нее выстрелил.

– Пока не нашли. Но найдут, – уверенно сказал Измайлов. – А зачем тебе звонил Гулам?

– Он вчера был в городе. И ночью возвращался обратно в Кубу. Поэтому попросил меня утром заехать на дачу к его старшему брату и забрать какие-то вещи. Я утром успел заехать и забрать. Его брат живет недалеко от нас.

– Гулам вчера приезжал в город? – удивился Борис. – Он мне ничего об этом не говорил.

– Приезжал, – ответил Иса, – мы вчера с ним говорили. Я весь вечер был на даче, и он мне туда позвонил. Я ему предлагал ко мне при-ехать, но у него были какие-то свои дела.

– Это наш садовник, – пояснил Измайлов, взглянув на Дронго. И очень тихо добавил: – Он почти никогда не приезжает в Баку. Говорит, что городская суета не для него. А вчера приехал и нам не сообщил. Странно. Нужно будет с ним переговорить.

– Валида его знала?

– Прекрасно знала, – мрачно ответил Борис, – если вы имеете в виду, могла она открыть ему дверь или нет. Разумеется, могла. Когда она оставалась в нашем доме в Красной Слободе, он всегда приносил ей свежих фруктов, хотя он на самом деле человек мрачный, неразговорчивый. Но к ней он относился нормально. Он вообще человек замкнутый, любит охоту, рыбалку, свое дело, хорошо знает леса, но к людям почему-то относится хуже, чем к своим охотничьим собакам.

– Извините, что я вмешиваюсь, – вставил Иса, – но он ко всем людям относится неплохо. Такой у него характер. Говорят, что у злого садовника ничего не будет расти. Земля чувствует характер человека. Просто он немного закрытый человек, привык жить сам по себе.

– Он давно работает у вашего дяди? – уточнил Дронго.

– Лет десять или пятнадцать, – ответил Измайлов, – он пришел к нам после смерти другого садовника, который работал еще с моим дедом – Борисом Ибрагимовичем. А потом с нашим дядей.

– И он все время живет в Красной Слободе?

– Нет, в самой Кубе. Он лезгин и живет на другом берегу, чуть выше. Там, где есть несколько семей лезгинов. Они ведь сунниты, а живущие в Кубе азербайджанцы в основном шииты.

– Это как-то проявляется? У них бывают стычки, столкновения?

– Никогда. Никто даже точно не знает, кто лезгин, а кто азербайджанец. И тем более никто не спрашивает, к какому религиозному течению принадлежит человек. Если ходит в Ардебильскую мечеть, значит, мусульманин. А кем он себя считает – шиитом или суннитом, – это не так важно.